Ни тогда, ни теперь никто не усомнился в доблести и честности его олимпийского золота. Для того, чтобы побеждать, не всегда нужен допинг. Иногда достаточно быть настоящим русским мужиком и патриотом своего отечества.
Это было 14 февраля 1972 года в последний день зимних олимпийских игр в Саппоро, которые завершала лыжная эстафета 4×10 км.
Все великие лыжные державы выставили сильнейшие составы: Каждая из трех стран, претендующих на победу в эстафете, уже имела по одной золотой олимпийской медали. Шведы — на дистанции 15 км, наши — на тридцатикилометровке, норвежцы в марафоне. Фаворитами считались норвежцы.
Вячеслав Веденин в соответствии со своей репутацией непревзойденного тактика и соответствующим прозвищем профессор всегда бежал на последнем этапе. Но так получилось, что перед последним этапом норвежцы выигрывали у советской команды минуту и полторы секунды — фору, отыграть которую, казалось, невозможно. Хотя началась та гонка для советских лыжников очень оптимистично. После второго этапа они даже лидировали. И тут роковой третий участок дистанции, который советская команда провалила.
А еще я здорово разозлился, — рассказывал потом Вячеслав Петрович. — И на наших журналистов, покинувших ложу прессы еще до моего старта, и на земляков-болельщиков, которые потянулись к выходу со стадиона. В общем, на всех, кто похоронил нас загодя. Я ведь прекрасно знаю, почему наши туристы уходили со стадиона: магазины в городе работали последний день — назавтра выходной был, вот они и спешили покупки сделать. Корреспонденты следом потянулись. И мне так обидно стало. Как же можно не верить в русского лыжника! В нашего человека! Для меня это было дикостью. Ни одной фотографии моей не сохранилось с этой гонки, ни одного интервью! Перед стартом столкнулся с тренерами Каменским и Кузиным. Плоская бутылка коньяка, отхлебывают из горла: «Слава, второе место — тоже место!»
На отметке 4,5 километра остался тренер Привалов, он-то и крикнул Веденину, что тот теперь проигрывает норвежцу 47 секунд.
Веденин: Я понял, что увижу Харвикена. Спину его наверняка буду видеть, а вот чтобы догнать, дистанции может не хватить. Лыжня в подъем меня бросила — прямо в лоб. «Елочкой» карабкаюсь, и след норвежца читаю, рубчики его лыж на снегу. Канадские болельщики кричат мне сверху: «Минус тридцать семь». Значит, почти половину я уже отыграл. Умом чувствую: больно рукам, а должно быть больно в груди, но желание догнать соперника, вырвать у него победу — оно сильнее всего.
На восьмом километре стояли наши туристы. «Минус четырнадцать», — закричали они на весь лес. И тут он увидел своего соперника: Харвикен был на вершине подъема, а Веденин в самом его начале. Норвежец, поспешно отталкиваясь палками, пошел на спуск, но вначале он обернулся…
Никто не знает, какие чувства испытал Харвикен, увидев за спиной, совсем близко лыжника в белой форме с упрямым наклоном головы. А Веденин всегда выступал во всем белом: белая шапочка, белые гетры, белый комбинезон, белые ботинки.
За один километр двести метров до финиша Веденин поравнялся с лидером.
Вячеслав Веденин:
Вячеслав Веденин
Харвикен не выдержал и уступил лыжню, по которой я несся, не видя и не слыша ничего вокруг. Я покосился на него, вижу, что Харвикену тоже несладко. Какая-то черная маска у него вместо лица. Метров четыреста он еще держался, его лыжи по моим щелкали, а потом отстал. Как я финишировал — почти не помню. Черту пересек, и все — темнота. Следующее воспоминание — как мне уже после финиша зубы пытаются разжать. Видимо, я их в остервенении так сжал, что говорить не мог. Когда же дар речи ко мне вернулся, первым делом спросил: «Ну как, мы выиграли?» Потому что в конце этапа уже ничего не понимал.
Рассказывают, после той победы мэр Саппоро сказал нашему спортсмену примерно так: «Я теперь понял, почему мы проиграли русско-японскую войну. Потому что в Советском Союзе есть такие люди, как вы, мистер Веденин». А на вручении ордена Ленина в Кремле Вячеслав Петрович был удостоен еще одного комплимента: «За две недели вы сделали для нашей страны столько, чего дипломатам не удалось добиться за пять лет».
Те Олимпийские игры вообще вошли в историю, как игры Веденина. Ему даже сошло с рук политическое хулиганство. На торжественной церемонии открытия присутствовал Император Японии Хирохито. По протоколу каждая делегация страны, принимавшая участие в параде, проходя мимо императора, слегка склоняла перед ним знамя в знак приветствия. В советской команде знаменосцем был Вячеслав Веденин.
И он знамя своей страны перед главой государства, с которым мы тогда находились в давних напряженных отношениях, не склонил. Да и как это сделаешь, если сзади идут самые здоровые из хоккеистов — Рагулин, Ромишевский и сверлят взглядами. Они-то загодя предупредили: «Ты перед кем наше знамя будешь преклонять?!».
Конечно, это было дерзостью, нарушением международного этикета, много можно подобрать эпитетов к этому поступку. Но и — искренняя гордость за свою страну, убежденность в том, что именно это государство — лучшее на планете. И это перед ним должны склоняться в почтении флаги всех других стран. Высокопарно? Но так жили, и так думали. Искренне в это верили.
Газета «Вечерний Саппоро» потом вышла с заголовком «Советский Союз бросил вызов всем!»
Однако император зла не держал. Лично поздравил Веденина с победой в эстафете. Подарил деревянную японскую маску.
Однако в своей стране Веденину выходка, конечно, акнулась. По его словам, не будь того инцидента, он бы за все свои заслуги на Олимпиаде мог стать первым спортсменом, удостоенным звания Героя Социалистического труда — высшей советской государственной награды. Орден Ленина за ту Олимпиаду от государства он все же получил, и это тоже было немалым признанием спортивных заслуг.
Но пока не выиграл первое олимпийское золото — на дистанции 30 километров — всяческих угроз вплоть до самой страшной для советского спортсмена — стать невыездным, Вячеслав Петрович наслушался. Между прочим, это была не только его первая золотая награда олимпиады. До Веденина никому из советских спортсменов не удавалось выиграть мужскую индивидуальную олимпийскую гонку.
Сейчас в его родном поселке Дубна, откуда начинался путь в большой спорт, установлен памятный знак в честь Веденина. Ему присвоено звание Почетный гражданин Тульской области, Почетный гражданин Дубенского района. Каждый год проходят гонки «Лыжня Веденина».
Вот уже несколько лет как Вячеслав Петрович вернулся домой, живет в своей родной деревне Слобода. И с некоторым укором и надеждой признается: «Все жду, когда на нашей земле появятся новые Веденины…»
Веденин Вячеслав Петрович родился 1 октября 1941 года в деревне Слобода Дубенского района Тульской области. Первые шаги к спорту были продиктованы необходимостью ежедневно добираться до школы, находящейся в 5 км от дома. Летом на велосипеде, зимой на лыжах. В юношестве Вячеслав Петрович серьёзно занимался велосипедным спортом, подтверждением тому служит норматив «мастер спорта СССР», выполненный им.
15 лет. Деревня Слобода, Дубенского района, Тульской области.
Служба в рядах Советской армии
Крайний справа.
Но жизнь расставила все на свои места и в двадцатилетнем возрасте лыжный спорт прочно обосновывается как основное направление жизни Вячеслава Петровича. Лишь в 25 лет Веденин попадает в сборную команду СССР по лыжным гонкам, заняв шестое место на 50 км гонке. Многие не верили в «возрастного» лыжника, но все еще было впереди (Вячеслав Петрович Веденин - 13-ти кратный чемпион СССР). В 1968году на X Олимпийских зимних играх в городе Гренобль (Франция) он завоевывает серебряную награду в гонке на 50 км. Через два года на чемпионате мира в городе Высокие Татры (Чехословакия) становиться двухкратным победителем на дистанции 30 км и в эстафете 4x10 км.
Чемпионат мира в Высоких Татрах 1970 год. Веденин, Воронков, Симашев.
Саппоро 1972 год.
Оглушительный успех Вячеславу Петровичу принесли XI Олимпийские зимние игры в городе Саппоро (Япония). На дистанции 30 км Веденин выигрывает золото и становится первым советским лыжником, завоевавшим первое место в данной дисциплине. В эстафете 4х10 км Веденин совершает настоящий спортивный подвиг, отыграв более минуты у норвежского лыжника Йоса Харвикена. Многолетние тренировки и неиссякаемое трудолюбие позволило отыграть минуту на последнем этапе эстафеты - сделать, как многим казалось, невозможное.
Финиш знаменитой эстафеты.
Золотая четверка - Владимир Воронков, Юрий Скобов, Фёдор Симашев, Вячеслав Веденин.
.jpg)
Саппоро, 30 км.
.jpg)
Награжден «Орденом Ленина» и «Трудового Красного Знамени», заслуженный мастер спорта СССР, почетный гражданин Тульской области, почетный гражданин города Кандалакша.
В настоящее время ведет активную общественную деятельность, поддерживает детский лыжный спорт в Тульской области. Ежегодно проводит соревнования «Лыжня Веденина» в селе Воскресенское (Тульская область) - соревнования, собирающие до 500 юных спортсменов, и «Экстрим кросс» в деревне Подрезково (Московская область).
.jpg)
Одним из героев зимних олимпийских баталий 1972г. стал московский лыжник Вячеслав Веденин. Он стал первым олимпийским чемпионом в Саппоро, завоевав золотую медаль в гонке на 30 км. До Веденина ни одному из советских спортсменов не удавалось выиграть мужскую индивидуальную гонку на олимпийской лыжне.
Но настоящий подвиг совершил Веденин в эстафете 4х10 км. В этом состязании великие лыжные державы выставили сильнейшие составы: Норвегия - Оддвара Бро, Пола Тюлдума, Ивара Форму и Йоса Харвикена, Швеция - Томаса Магнуссона, Ларса Ослунда, Ингвара Сандстрёма и Свена Оке Лундбека, СССР - Владимира Воронкова, Юрия Скобова, Федора Симашева и Вячеслава Веденина. За плечами у каждого тысячи километров, пройденных на лыжах, немало замечательных побед. Все же шансы норвежцев расценивались чуть выше, их квартет казался более ровно подобранным...
Первый этап команды прошли с одинаковой скоростью. У Воронкова было задание тренеров - не отстать, и он план в основном выполнил, уступив Бро и Магнуссону несколько мгновений. Скобов, начав свой путь третьим, попытался сразу нагнать соперников. Не вышло. Набравшись терпения, «проверил» Ослунда, и швед не сумел ответить на рывок советского спортсмена. У Тюлдума оказались нервы крепче и сил больше, однако и он в конце концов спасовал перед Скобовым. После второго этапа команда СССР вышла в лидеры.
Как случилось, что Симашев не сумел удержать преимущество, никто не понял Да и сам он после финиша лишь разводил руками. . . Ушел на этап первым. А потом с трассы поступило известие, что к началу 5-го км Форму выигрывает 21 сек. Разрыв возрастал с каждым километром. И к концу этапа достиг минуты. Отыграть так много на 10-километровом отрезке, разумеется, невозможно. Неопытный Вячеслав Веденин (ему шел 32-й год) считал: если не верить в победу, незачем выходить на старт. Но применим ли этот девиз в случае, когда соперник имеет огромную фору?
Веденин стартовал, словно не слышал совета тренеров «не упустить серебро». Он начал гонку за Харвикеном, которого не видел: норвежец успел скрыться в лесу, в который уходила лыжня. С 3-го км пришло сообщение: Веденин отыграл 6 сек., после 6 км разрыв сократился на 24 сек.... Но ведь впереди всего 3 км!
На трибунах стадиона зрители не поверили своим глазам, когда первым на лыжне, выходящей из леса, показался спортсмен в белой форме. Веденин все- таки сумел обойти Харвикена! Его натиск был таким стремительным, что норвежец уступил лыжню. Так команда СССР в эстафете стала олимпийским чемпионом.
http://www.peoples.ru/sport/skiing/vyacheslav_vedenin/index.html
************************************
Первый советский лыжник, выигравший золото в индивидуальной мужской гонке. Особенно прославился тем, что смог выиграть на последнем этапе эстафеты 4х10 км в Саппоро (), уйдя на него с отставанием в 1 минуту от норвежца Харвикена. Ранее, в 1970 году на чемпионате мира, аналогично ликвидировал отставание в 40 секунд от сборной ГДР . Личным тренером Вячеслава Веденина был другой прославленный советский лыжник, олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер СССР Павел Константинович Колчин .
Достижения
- Двукратный олимпийский чемпион - в 30 км и эстафете. Тогда же получил бронзовую награду в гонке на 50 км.
- Двукратный чемпион мира , Высоке Татры (30 км, эстафета), серебряный призёр в гонке на 50 км.
- Серебряный призёр Олимпийских игр 1968 года в гонке на 50 км. Там же занял 4-е место в эстафете и 14-е - в гонке на 30 км.
- Дебютировал в сборной СССР на чемпионате мира г. В гонке на 50 км лидировал до 45-го километра, но занял 6-е место.
Разное
Гонка лыжников на 30 км в Саппоро-1972. История, которая там, в Японии, до сих пор передается в легендах. Тогда ведь не было никаких смешанных зон и пресс-конференций, и журналисты спокойно бродили среди спортсменов прямо в стартовом городке. И вдруг, когда уже убежала добрая половина гонщиков, повалил снег. Густой, липкий. И Вячеслав Веденин за минуту до своего старта взялся перемазывать свои лыжи. И местный журналист, владеющий русским, обратился к нему: мол, думаете, поможет - снег же валит?
Что ему ответил Веденин, понимаем только мы, в России. А в Японии на следующий день газеты вышли с заголовками: "Сказав волшебное слово "Дахусим ", русский лыжник выиграл Олимпиаду".
- С 1996 года - член редакционного совета журнала «Лыжные гонки» , в дальнейшем (с 1998 года) - журнала «Лыжный спорт» .
Видео 2013 года.
Саппоро, 50 км, 1972 год. 3 место.
Вячесла́в Петро́вич Веде́нин (1 октября 1941 года, Слобода, Дубенский район, Тульской области) - советский лыжник.
Первый советский лыжник, выигравший золото в индивидуальной мужской гонке. Особенно прославился тем, что смог выиграть на последнем этапе эстафеты 4х10 км в Саппоро (1972), уйдя на него с отставанием в 1 минуту от норвежца Харвикена.
Двукратный олимпийский чемпион 1972 — в 30 км и эстафете. Тогда же получил бронзовую награду в гонке на 50 км.
Интервью с В. П. Ведениным от 29.03.2013 .
Вячеслав Веденин "Дотяни, достони, дохрипи…"
Е го легендарная эстафета в Саппоро-1972 - как иллюстрация: бывают в спорте чудеса. Бывает невозможное. На 10-километровой дистанции Веденин отыграл минуту и стал двукратным олимпийским чемпионом! Сегодня великий лыжник ХХ века живет себе тихо в деревне под Тулой.
* * *
- В Москве вас застать непросто?
Разве что за пенсией приезжаю. Нечего мне в Москве делать.
- Пенсия хорошая?
35 тысяч. Я же подполковник, выслуга большая. Плюс прибавка для олимпийских чемпионов. Была 15 тысяч, нынче - 32. Грех жаловаться, для деревни хватает.
- Вы же в этой деревне выросли?
Да. Правда, дом наш мать давным-давно продала. Там и сейчас люди живут. А я купил участок напротив.
- Смотрите - сердце щемит?
Отболело. А раньше нередко приходил к родному дому. Даже ночевать как-то попросился. Пустили.
- Юность у вас не самая веселая была.
Это точно. Отец погиб в 1942-м. Я его никогда не видел. Отослал с фронта матери фотографию, приписал: "Поцелуй дочку". Ушел воевать, не зная, что мать беременна мной.
- Похоронка сохранилась?
Да. Никаких подробностей: "Пал смертью храбрых под Смоленском…" В соседней деревне фашисты четверых расстреляли, а в нашей все попрятались. Человек шесть немцев прошли по улицам - и двинули на Дубну. Где чугунолитейный завод. У меня от голода был страшный рахит. Крапиву по деревне не найти было, всю съели, - так жрал старую лебеду. Единственное лакомство - теруны.
- Что это?
Как картошку на поле ни собирай, все равно на зиму что-то останется. Берешь промерзшую, а она мягкая. Шкуру снимаешь и печешь оладьи. Еще курили много. Во втором классе мне уже пачки на день не хватало. Разок у деда стащили махорки - накурились так, что на стенку полезли! До галлюцинаций!
- Не может быть.
Не буду ж я вам врать. Молоком отпаивали. А завязал я с табаком в шестом классе. К нам преподавать физкультуру прислали фронтового артиллериста. Здоровенный мужик, двухпудовыми гирями крестился. Застукал нас с цигарками в туалете. Взял меня за ноги и головой держал над дыркой в полу: "Макну!" Как я ревел!
- Где курево, там и выпивка?
Когда дядя-полковник приезжал в отпуск, меня маленького дед сажал на коленку. Наливал стопку самогона: "Пей за столом, а не за углом!" Потом швырял пьяненького на печь - чтоб спал, не мешался.
- Самогон мальцу - не перебор?
Да ну, перебор. В деревне быстро взрослели. Все детство - работа! Я до школы в ночное ходил, на покос. Так натрудишься, что после обеда встать не в силах. Однажды чуть не загнулся. Месяца два в госпитале лежал. Да еще на второй год остался.
- Почему?
Не желал немецкий учить. Дураком надо быть, чтоб давать нам этот язык. Когда отцов на войне поубивало. Мы учительнице немецкого темную устраивали. Сзади ребята подкрадутся - мешок ей на голову. А ноги крапивой иссекут. Она-то ни в чем не виновата. Но раз немецкий язык - значит, немка.
- Это она вас на второй год упекла?
Да. Бумагу выдали: "при удовлетворительном поведении закончил 7 классов". Настоящий "волчий билет", никуда с таким не пристроишься. Только спорт меня спас. И курить я бросил, и пить. На товарняке в Тулу начал ездить, на велосипедные тренировки. Двухпудовые гири 30 раз зубами поднимал.
- Это как?
Привязываешь к гире веревку, зубами хватаешь и тягаешь. Очень развивает спину и шею. Я в книге об Иване Поддубном это упражнение вычитал. А как-то залез на перекладину, хотел крутануться - и головой вниз. Подняли, повезли на телеге к фельдшеру. Очередь огромная. Внезапно голова закружилась, по стеночке сполз. Очухался в палате. Гляжу - койки кругом, чей-то голос: "Ну вот. Жить будет!" Со всех сторон мне мед тянули. Приговаривая: "Сынок, кушай, я не трогал". Ну угощают - я и ем.
- Трезво.
А сестренка мне объяснила, где лежу. Палата смертников, с последней стадией туберкулеза. Каждое утро смотришь - еще одна коечка заправлена. Унесли хоронить. Ночи не проходило, чтоб кто-то не помер. Уговорил я медсестричку, тряпки мои отдала. И сбежал.
- Далеко?
В кедах и трико караулил часа три, какой товарняк тормознет. Заскочил в один, а тот совсем останавливается. Хочу обратно прыгать, вижу - двое шагают с овчарками. Я на другую сторону - и там военные. Думаю: что за дела?
- И?
Зеков перевозили! Тень метнулась - рванули стоп-кран. Решили, что заключенный побежал. А это я. Поймали, в милиции долго сидел. Время спустя завербовался в Котлас лес пилить. С "Дружбой-2" управляться умел. Паспорт отнес в контору, которая собирала работяг, мне 420 рублей взамен. Кинулся на базар, там пирожки с мясом, ливером…
- Красота.
Иду - уминаю! Голодный! Навстречу тренер, у которого первенство области по велосипеду выигрывал: "Что на тренировки не ходишь?" Рассказал ему про Котлас. Он деньги у меня отнял, свои добавил - паспорт забрал назад. И отправил в "Динамо". Вот, кстати, история. Лет в 13 накопал шесть мешков картошки. Мать послала продавать на рынок в Тулу: "Все что заработаешь - твое". На эти деньги купил гармошку и белую майку в синюю полоску с буквой "Д". С какой же гордостью ее носил! Не подозревал, что скоро вся жизнь будет связана с "Динамо".
- Прославились вы в лыжах. Не в велосипеде.
Я - мастер спорта на шоссе и треке. Но зима подошла, а велогонщиков от армии не освобождали.
- Почему?
Лейтенант на велосипеде под машину попал - и насмерть. Генерал приказал: "Велосипедист? За забор не пускать!" Мне служить не хотелось. И очутился я в "Динамо" у заслуженного-презаслуженного человека, 14-кратного чемпиона СССР по лыжным гонкам Василия Смирнова. Он технику мне ставил. Гоняет по кругу, кричит: "Ра-а…" Я бегу. Снова крик: "Ногу опустил, и катись на ней, пока я "раз" не скажу".
- Если б не ушли из велоспорта и там достигли бы выдающегося?
Не исключено. Я выносливый, упертый. Проезжал 25 километров по Военно-грузинской дороге, не вставая с седла. На одних бедрах. Ножищи здоровые. В Туле спорил с деревенскими, что полуторку обгоню.
- На что спорили?
На две бутылки водки. Стартуем одновременно. Грузовик на ямах прыгает, а я на велосипеде объезжаю. И выигрываю!
- А говорите, пить бросили.
Не до такой же степени. Наработаешься - вечером с мужиками махнуть не грех. В деревне всё пили! Даже денатурат! С крутым чаем разводишь - нормально идет. Уж мне поверьте.
- Легенда ходит, как на Олимпиаде-1972 вы японскому журналисту матерком ответили. а тот написал, что ваше "Дахусим" - вроде заклинания…
Это перед "тридцаткой". Пурга. Он подошел, спрашивает: снег повалил, как бежать-то? А я пробурчал "Да х… с ним". Это сейчас к спортсмену до гонки никого не подпустят, а тогда корреспонденты свободно бродили. Лезли в душу. Палкой бы их ткнуть.
- От кого узнали, что история пошла гулять по миру?
Мне из Японии газету прислали, а здесь перевели.
- Мы читали про трюк с мазью во время эстафеты в Саппоро. Как додумались?
Когда-то на соревнованиях спросил у финна Мянтюранты: "С мазью проблема. Какую посоветуешь?" Он указал: "Вот хорошая". Сдуру послушал. А она вообще не ехала! Я помнил про тот эпизод и перед своим этапом начал при норвежце Харвикене якобы протирать лыжи мазью. При этом тюбик держал в сантиметре, водил чистым пальцем. Гадал: клюнет или нет? Я даже поздравить его успел с золотой медалью: мол, шансов у меня нет. Все это сыграло.
- Догадывались, что сыграет?
Норвежец был из тех людей, которых я изучил. Если парень маленько в детстве избалованный, все у него получалось без стрессов, - гнилой внутри. Тебе остается нащупать место, где эта гнильца. Туда надавить. И я нащупал - очень ему славы хотелось. Представлял уже, как страна обрадуется золоту.
- Он побежал мазаться?
Шепчет тренеру: "В третий раз Веденин подмазывает…" Косятся на голубой Swix у меня в руках. И свои лыжи от носка до пятки! Считай, я 15 секунд отыграл. Затем на спуске - 12. Опять схитрил. Сказал заранее нашим ребятам: "Встаньте там и кричите "Веденин!" Так и сделали. Харвикен голову поворачивает, две секунды на этом теряет. Палка проскользнет - и три отыгрываешь. А он несколько раз обернулся.
- Если б не хитрость - вы все равно выиграли бы?
Не знаю. Но зла было много!
- На кого?
На болельщиков наших. 800 человек приплыли на корабле из Владивостока. С трибун уходили, не дожидаясь окончания эстафеты.
- Почему?
Не верили в успех. А главное - последний день магазины работали. Надо ж было суточные потратить. Корреспонденты следом потянулись. Ни одной фотографии моей не сохранилось с этой гонки, ни одного интервью! Перед стартом столкнулся с тренерами Каменским и Кузиным. Плоская бутылка коньяка, отхлебывают из горла: "Слава, второе место - тоже место!" Что это?! В итоге единственный мой снимок из Саппоро - на "полтиннике". И то не меня фотографировали, а ботинки.
- ???
Знаменитый гонщик Ернберг открыл фирму, наладил выпуск ботинок. В них я бежал. Их щелкнули, ну и меня заодно. Не было бы ботинок - не было и фото.
- Откуда такая роскошь?
У меня был в Швеции персональный болельщик, миллионер Курт Люсель. В 1965-м отправили туда - без денег, без всего. Местная федерация должна была принять. Делегация небольшая, руководителем назначили профессора Аграновского. Мне там на трассе кричали: "Русиш шпион!"
- Почему?
Потому что тренировался со шведскими сборниками - и по мне в Москве позже вычисляли их готовность. До отъезда инструктировали: "Все записывай. А записи шифруй".
- Денег вам с собой не дали. А лыжи?
Две пары и одни ботинки, которые на третий день развалились. Причем ботинки были моего тренера Колчина. Выступал он в них лет двадцать. И вот сижу в номере, латаю. Дратвой прошиваю. Заходит швед: "О, Веденин!" Я сразу вспомнил про тетрадь, в которой расписывался.
- Что за тетрадь?
Из КГБ. 37 пунктов, что запрещено за границей. Нельзя, к примеру, автографы давать внизу чистого листа. Принимать подарки, денежные призы. С кем-то знакомиться. А тут на пороге стоит какой-то дядька. Берет мои рабочие лыжи за носок - раз, и отломил! Видит в моей руке недошитый ботинок - восклицает: "Музей!" Выхватывает и вместе с дратвой выбрасывает в форточку. Потом - тяжеленные эстонские кеды с капроновыми стельками. Двумя пальчиками, брезгливо…
- Не поколотили его?
Хотел. Это ж чистая провокация. Все, как в КГБ учили - кеды выкинул, лыжи переломал. Схватил его, припер к стене. Он заверещал: "Ноу, ноу, спутник…"
- Спутник?
Да. Почему-то звал меня спутником. Говорит: "Завтра в 7 утра тебе привезут все новое". Он ушел - а я поплелся свое добро искать под окнами в сугробе.
- Нашли?
И нашел, и дошил. В 7 утра стук в дверь - на пороге незнакомец. Притащил три пары лыж, палки, кроссовки, ботинки, тренировочный костюм. У меня паника. Брать-то нельзя! Я ж расписался!
- Да. Ситуация.
Я к Аграновскому. Разрешил: "Только больше не проси!" - "Да мне уже и не надо, теперь все есть". Полюбил меня Курт. Он и к Клаве Боярских тепло относился, и к Ване Утробину. На Олимпиаду в Гренобль повез лыжи для всей нашей сборной.
- Бескорыстно?
Абсолютно. На его BMW крыша просела! Все для советских! А однажды уникальный случай произошел. В 1969-м поспорил он со шведскими журналистами, что я выиграю Олимпиаду. На следующий день газеты вышли с шапкой: "Люсель ставит на Веденина полтора миллиона крон!"
- Вам что-то перепало?
В Саппоро Курт принес чек на полтора миллиона. Я отказался - так он направился к председателю Спорткомитета Павлову. Чтоб я официально мог взять чек. Тот послал к Гончарову из ЦК, который курировал команду. Гончаров запретил - а мне сказал: "Слава, тебя родина и так отметит!" Курт шипел: "Спутник, дункель…"
- Это что?
Дурак, мол. Не понимал, почему отказываюсь. Зато Курт нам с призовыми помог. Прежде валюту, которую сборная зарабатывала на коммерческих соревнованиях, забирали тренеры. Сдавали в Спорткомитет, получали пять процентов, а лыжникам - шиш. Мы не догадывались, как нас дурят, пока финны перед гонкой не пообещали каждому по 250 марок. Ждем - тишина. Пошли разбираться и услышали: "Так ведь тренерам отдали".
Переглянулись мы, сделали выводы. Следующий этап в Швеции. Через Курта договорились с организаторами: "Тренерам ни-ни - все ребятам в конверте". А тем какая разница? И за одну гонку нам отвалили столько, что почувствовали себя миллионерами! Сроду таких денег в руках не держали!
- Сколько?
Я за первое место получил две с половиной тысячи крон. Другие поменьше. Там же тотализатор был. Ставили на лыжников, как на лошадей. Наши премиальные, как объяснил Курт, зависели от выручки.
- Что тренеры?
Пришли: "Где валюта?" Мы в ответ: "Какая? Ничего не знаем". Все, конечно, молчали.
* * *
- Как сложилась жизнь Курта?
Трагически. Умер в 53 года. Из-за меня.
- То есть?
Он перенес три инфаркта, таблетки горстями глотал. Приехал на Олимпиаду в Саппоро. Как кто-нибудь из наших медаль завоевывает - Курту тренеры шампанское наливают. То за меня, то за Галку Кулакову. Плохо ему стало, улетел домой. И вот дочь его вспоминала, как смотрел мою эстафету по телевизору. Налил шампанского в самовар, который я же ему подарил. После победы выпил полный стакан. Ему говорили - нельзя! А он: "Веденин. Спутник. Мой!" И утром скончался.
- Вы упомянули Боярских, трехкратную олимпийскую чемпионку. Алевтина Колчина, которая выступала с ней за сборную, рассказывала нам: "Секс-контроля в те годы не существовало. А Клава была между "женщиной и мужчиной". От рождения повышенный уровень тестостерона. Мы видели, что она бреется, в душ с нами не заходила…"
Да ну, классная тетка! Мужских черт у нее я не замечал, лицо чистенькое. У одного лыжника даже короткий роман с Клавкой был. Хотя замуж она так и не вышла. Девки недолюбливали ее, поэтому чаще с нашей командой общалась. С Куртом накануне гонки могла бутылку водки выпить, а утром спокойно бежала и выигрывала.
- Кулакова так и живет в деревенской глуши под Ижевском?
Это не глушь, а шикарный коттеджный поселок. Удмуртская Рублевка. Кулакова поселилась там с Ниной Парамоновой. Они давно дружат, не замужем, вот и решили, что вдвоем веселее. Галка до Олимпиады в Инсбруке расписалась с нашим массажистом Владимиром Володченко. Собралась к нему в Москву переезжать, машину купили. Но через три месяца их развели.
- Кто?
Тренеры. Виктор Иванов, возглавлявший женскую сборную, шумел: "Галя, Родине нужны медали! А если ты забеременеешь и не попадешь на Олимпиаду?!" Житья им не давали. В поездках вместе не селили. Она плакала, а его вскоре к конькобежцам перевели. Семью разбили, заставили оформить развод. Больше мужей у Галки не было. Мы иногда в Москве встречаемся. Знаете, какая пенсия у Кулаковой, Мухачевой и Олюниной, победивших на Олимпиаде в эстафете?
- Какая?
9 тысяч! Они представляли общество "Труд". Те, кто за профсоюзы выступал, в таком же положении. Стыд и позор! Нам-то, динамовцам, легче. За выслугу набегает приличная сумма. Меня Оля Данилова благодарит за то, что в свое время убедил вернуться в "Динамо". Ее тренер в "Труд" перетащил. Но я напомнил Оле слова, которые услышал от динамовского начальника, когда сам много лет назад хотел демобилизоваться: "Не встречал человека, которого бы погоны задавили". И я подписался на офицера. В Саппоро улетел старшим лейтенантом, после золота на "тридцатке" вручили телеграмму от генерала погранвойск: "Поздравляю, товарищ капитан!" Думаю, ошибся, что ли? А он своей властью досрочно мне звание повысил.
- Здорово.
Сколько спортивных обществ развалилось, в "Динамо" же, слава богу, порядок. Важно, чтоб руководители были "не освобожденные от физкультуры". А те, кто любит спорт.
- У Кулаковой дома музей. Почему бы вам свой не открыть? Трофеев-то не меньше.
Их почти не осталось. Первая жена, когда развелись, из окна повыкидывала кубки, вазы, дневники, ножи…
- Какие ножи?
Охотничьи. Была у меня коллекция. Особенно жалко уникальный самодельный нож, который подарил якут, трижды Герой Соцтруда. Пятилетку он за два года выполнял - по добыче соболя, по пушнине. У него на спине швы толщиной с палец - память о встрече с медведем.
- Легко отделался.
Рассказывал, что этим ножом распорол медведя от паха до горла, когда тот его "обнял".
- Где вы познакомились?
Есть поселок Сангар - от Якутска два часа на самолете. Меня как-то пригласили туда на республиканские соревнования. С нами Саша Тихонов был. Я ему в той поездке шампанское проспорил.
- Как?
Саша сказал, что воткнет нож в сметану - и тот стоять будет. Я не поверил. Оказывается, якутские коровы дают молоко 6-процентной жирности. Поэтому сметана такая густая, что можно резать ножом, будто масло. Тихонов-то об этом знал, он ездил в те края, норку стрелял, когда с деньгами было туго.
* * *
- Были у вас нелюбимые трассы?
После пражской весны 1968-го самый противный выезд - Высокие Татры. Нас там ненавидели! Чешские лыжники, когда мы заходили в зал помазать лыжи, орали: "Оккупанты, вон!" Окна в гостинице, где мы жили, камнями закидывали. Пошли на кухню за чайником или кастрюлей - не дают. Чтоб чаю попить, воду грели в раковине. Затыкаешь дыру - и врубаешь два кипятильника. Дурдом! Да и в гонке провокации бывали. На подъемах стояли рабочие, замахивались на нас лопатками. Пытались по спине треснуть. Лопатку рукой перехватываешь - и матюком на них. Но секунды-то теряешь. А в 1970-м на чемпионате мира в Татрах у меня вообще золотую медаль украли!
- Каким образом?
На дистанции 50 км выигрывал у финна Ойкарайнена минуту, все под контролем. Неожиданно за поворотом возле сарая пацаны зашебуршились, подбежали и сыпанули стирального порошка. Я оглянулся, а они сзади граблями заровняли, снежком присыпали. Все, лыжи катить перестали! Я на руках кое-как вторым финишировал, ладони до крови стер.
- Протест подавали?
А как доказать? Лыжи грязные. Тогда круг был 25 км, камеры не везде. Это сегодня они повсюду натыканы, круги меньше - 7-8 км.Обидно получилось и в Швеции на супермарафоне "Васалоппет". От основной группы на девять минут увез в отрыв финна Сиитонена и шведа Бьелинга. Стартовали мы на зеленых мазях при температуре минус 8. А на финише, когда прошли через перевал, было плюс 3. Лыжи не держат. На 78-м километре вижу надпись " Servi с e fix ". Думаю - подмажусь, и нормально. Швед, который, уже еле держится, вдруг ускоряется. Подкатывает первый к рюкзаку, вытаскивает красный Rex , мажет лыжи - и швыряет тюбик в лес. Да еще, зараза, ручкой нам помахал.
- Вот гад.
Мы с Сиитоненом рюкзак открываем - там ничего, кроме полужидкого мыла. Опять на одних руках пришлось бежать. В концовке я финна обошел. Потерял за эту гонку шесть килограммов. Когда начал раздеваться, кожа на ногах от пота и соли чулком снялась.
- Кто из хоккеистов пригрозил вам, знаменосцу, на церемонии открытия Игр-1972?
Во главе колонны самые здоровые стояли - Рагулин, Ромишевский… За пару минут до выхода на парад ко мне подошел инструктор ЦК. Напомнил: дескать, этикет обязывает около ложи японского императора склонить флаг. Хоккеисты недовольно загудели: "Слава, ты перед кем наше знамя будешь преклонять?! Поднял на вытянутых руках - и строевым шагом! Понял?!"
- Огорчился император?
Я на него не смотрел. Газета "Вечерний Саппоро" фотографию с парада сопроводила подписью: "Советский Союз бросил вызов всем!" А это политический вопрос, вот чиновники из Спорткомитета на меня и накинулись: "Что натворил?! Дома ответишь!" Но после двух золотых медалей об этом, слава богу, никто не вспоминал. В том числе император, который лично поздравил с победой в эстафете. Подарил деревянную японскую маску. Привез домой, так сын ее жутко боялся. Где-то затерялась.
- А марка китайская с вашим портретом сохранилась?
Кто-то из друзей заиграл. Но марка не китайская - японская. Мне ее из Саппоро прислали. На фотографии я в кимоно. История такая. На Олимпиаде меня и Володю Воронкова, который бежал первый этап эстафеты, пригласили в местную баню. С русской ничего общего она не имеет. Зал человек на пятнадцать. Запах, как на конюшне. Тебя закапывают в горячую смесь из опилок и травы. Одна голова торчит. Лежишь минут десять, японочка в чем мать родила у каждого салфеткой пот со лба вытирает.
- Однако.
А в раздевалке выдают полотенце, шапочку, кимоно. Мы с Воронковым облачились в него - и в этот момент нас тайком щелкнули. Володе такая же марка пришла. А Феде Симашеву из Японии девчонка полгода надушенные письма слала.
- Та самая, из бани?
Другая. Не в курсе, где с ней познакомился. Федя был мастер заигрывать с девчатами. Вот японочка и влюбилась.
- Посвященное вам стихотворение Роберта Рождественского знаете наизусть?
- "Репортаж о лыжной гонке"? Лишь пару строк: "Ты, пожалуйста, добеги. Дотерпи, родной! Дотяни, достони, дохрипи…" Он был на Играх с группой поддержки. Правда, на эстафете тоже не остался, рванул по магазинам. В Саппоро мы толком не пообщались. Встретились во Дворце съездов, когда меня Орденом Ленина награждали. Рождественский на банкете подошел, выпили по фужеру.
- В шутку не попрекнули поэта: мол, что ж с трибуны-то ушел?
Зачем? Вот тренерам я высказал. Каменский губу прикусил. А Кузин заплакал. Наверное, уже крепко выпивши был.
* * *
- Что помешало вам попасть на третью Олимпиаду в 1976-м?
Я мечтал выиграть "полтинник" в Инсбруке. Но меня обманули. Я согласился слить кровь. Теперь это называется кровяной допинг. Официально его запретили в 1985-м. А в нашей сборной предложили использовать перед Инсбруком. Когда команда отказалась, Захавин, зампред Спорткомитета, и тренеры взяли меня в оборот. Напирали на то, что я - единственный коммунист в сборной, должен переубедить ребят. К слову, членом КПСС стал при интересных обстоятельствах. Вызвали после Саппоро в КГБ: "С Орденом Ленина беспартийным за границу выезд закрыт". И за день оформили партбилет! Без всякого стажа, собраний.
- Кровь вы сдали?
Да, 680 граммов. Первым. Выступил в роли подопытного кролика. В институт крови приехали те, кто тренировался в группе Колчина, - я, Володя Лукьянов, Толик Шмигун… А другие сумели уклониться. Иван Гаранин сказал: "Веденину терять нечего, он олимпийский чемпион. А нам зачем рисковать?"
Спустя три недели - отборочный чемпионат страны. Тренеры говорят: "Петрович, не волнуйся. При любом раскладе гонка на50 км в Инсбруке - твоя". На "пятнашке" проиграл 11 секунд, на "полтиннике" - 8.
- Формально отбор не прошли?
Да. И меня отстегнули от Олимпиады. До этого был в отличной форме, порхал по горам. Раньше вообще лыжники были ого-го! Закваска деревенская, крепкие, выносливые. Помню, летом в Алахадзе тренировались на ипподроме. Жарища, а у нас 30-километровый кросс. Витя Круглов говорит жокею: "Спорим, что я быстрее пробегу 20 кругов, чем ты на рысаке?"
- И что?
Поначалу жокей вперед вырвался. Витька поравнялся с ним на восьмом круге. Тут выскочил старший конюх. На наших глазах нагайкой отхлестал паренька.
- За что?
Так ведь лошадь чуть не загнал! Она в пене. А Витька - свеженький. Еще и с нами 18 кругов спокойно дал. Во, какая подготовка была! И никакого допинга! Мне он тоже был не нужен. А после переливания обратный эффект произошел. То ли кровь не прижилась, то ли иная причина. Но при подъемах в гору, едва пульс доходил до 180, я задыхался. Чувствовал, как из живота подступает комок к горлу - и все, шагу ступить не в состоянии. Карьеру закончил.
12 лет отработал главным тренером женской команды "Динамо". Когда Союз развалился, председатель ЦС "Динамо" Богданов подарил мне пачку анонимок. Много любопытного о себе почитал.
- Например?
Писали, что Веденин спит со всеми спортсменками, которых тренирует. Хоть к тому моменту я уже был с Ларисой. Мы не сразу расписались - первая жена два года не давала развод. Добился его через суд с четвертой попытки, причем бывшая супруга на заседании так и не появилась. Отношений давно не было, но я ждал, когда сын повзрослеет. Чтоб понимал - ухожу не от него, а от матери. Пару лет после этого в гараже ночевал.
- В каком смысле?
В прямом. Большую часть времени я проводил на сборах. А когда возвращался, спал в "Волге". Или у друзей. Потом надумал к Ларисе в Сыктывкар переезжать. В Сандунах отвальную устроил. Среди друзей там были секретарь замминистра МВД и адъютант Андропова. Они не знали, что за повод. Как услыхали, что в Сыктывкар намылился, за голову схватились: "Забудь! Мы поможем". И нам с Ларисой дали квартиру в Беляеве.
- Она моложе?
На 17 лет. Лыжница. Как увидел в сборной - влюбился. Пацанов предупредил: "Эту девочку не трогать!"
- Прислушались?
Да, в команде уважали. На сборах все девчата с кем-то дружат, только Лариса одна да одна. Люба Зыкова, будущая жена Коли Зимятова, говорит ей: "Скажи спасибо Петровичу, что без мальчика ходишь…" - "Как?" - "А вот так! Он запретил к тебе приближаться". Ну и закрутилось у нас.
- Чем жена занимается?
Ведет лыжную секцию. На ветеранских чемпионатах мира выступает. Да и на тренировках с мальчишками у нее постоянно по 10 километров в день набегает.
- А вы - катаетесь?
Каждую зиму на лыжах! Для меня это всегда в радость. Правда, год назад инсульт перенес. В деревне прихватило. Месяц в местной больничке провалялся. Правая рука не разгибалась, врачи сказали - надо ампутировать. Я понял, что пора валить. Вещички собрал и тихонечко через дырку в заборе дёру!
- Как в детстве.
Ну да. Друзья рекомендовали мануальщика в Тульской области. Хорошо, машина "автомат", сам к нему добирался, рулил левой. И он меня на ноги поставил. Если сначала кулак не разгибался, сейчас этой рукой и гантели поднимаю, и ведро с водой таскаю. А главное - снова на лыжах кататься могу!
«Веденин » и «Саппоро» - эти два слова неразделимы. В его жизни были Высокие Татры 70-го, откуда он вернулся в ранге двукратного чемпиона мира, прибавив к этим двум золотым медалям ещё и «серебро» на «полтиннике». Но всё равно то, что он сделал через два года на последнем этапе мужской эстафеты в Саппоро в далёком 1972-м году, перевешивает всё, что было до того в его спортивной биографии.
Потом была травма ахилла , попытка побыстрее залечить его, поспешное (как потом оказалось) возвращение на лыжню, снова лечение, снова возвращение…
Увы, к тому времени его поезд ушёл. В 1976-м в Инсбруке расцвело новое поколение советских гонщиков, в мировую элиту ворвались Василий Рочев, Евгений Беляев, Николай Бажуков , Иван Гаранин, Сергей Савельев. Они вернулись из Инсбрука с двумя золотыми медалями в индивидуальных гонках и с «бронзой» в эстафете. Да какой «бронзой»! С поломанным носком пластикового ботинка Евгения Беляева на первом этапе, с возвращением с 17-го места на первом этапе на третью ступень пьедестала почёта в итоге этой гонки. И 34-летнему Веденину оставалось уйти из спорта недовостребованным , недореализовавшимся , недобегавшим …
Он вернулся в Саппоро спустя 35 лет, вернулся в город своей молодости и город своей славы. Конечно, можно вернуться в город своей молодости, можно вернуться в город своей славы, но ведь в молодость, увы, уже никогда не вернёшься, правда? Я увидел его, стоявшего сбоку от штакетника перед мужским «полтинником» - Вячеслав Петрович щурился на солнце, глядя на стадион, лыжню, уходящую в сопки, думал о чём-то своём…
- Вячеслав Петрович, можно с вами побеседовать?
О чём? - он смотрит на меня чуть иронично, чуть с прищуром. Он видел в своей жизни столько корреспондентов, он столько раз рассказывал им о той эстафете, что его ирония и кажущееся нежелание говорить вполне понятны.
О Саппоро, о 72-м. Мы будем делать фотоальбом после этого чемпионата, такой же, как и после Турина, и я просто не представляю себе этот альбом без интервью с вами.
Альбом «Турин-2006» он видел, и он ему понравился.
Он поворачивается ко мне:
Что именно вас интересует?
Например: когда вы узнали, что чемпионат мира 2007-го года состоится в Саппоро, у вас не возникла мысль, что хорошо бы было сюда приехать?
Возникла, конечно, - он снова повернулся в сторону стадиона, взглянул на сопки. Потом чуть заметно пожал плечами. - Но эта поездка - слишком дорогая. Спасибо Олимпийскому комитету России и федерации за то, что всё это организовали, собрали всех нас - я, наконец, увидел всех своих товарищей…
Вспомните, как вы летели в Саппоро в 1972 году. Вы ведь были уже зрелым гонщиком, за спиной у вас был триумфальный 70-й год, когда вы вернулись из Чехословакии с двумя золотыми и серебряной медалями; 68-й год, когда с Олимпиады в Гренобле вы привезли индивидуальное «серебро». С каким настроем вы садились тогда в самолёт?
С надеждой выиграть. Потому что у каждого спортсмена есть мечта стать олимпийским чемпионом. А мечты сбываются, если ты этого действительно хочешь. Да и вся наша команда, в принципе, с таким настроем летела в Японию...
У вас здесь был какой-то феноменальный, грандиозный успех... Откуда вообще всё это взялось, как советским лыжникам удалось завоевать столько медалей?
Все спортсмены уже были взрослые, обкатанные. Позади были Гренобль, Высокие Татры... На тех же Лахтинских , Фалунских играх - мы же и там всё повыигрывали . То есть к Саппоро мы уже были достаточно опытной, зрелой командой, поэтому летели с настроем победить.
Тогда ведь только-только начинались эксперименты с высотой? Фактически это были первые крупные соревнования, на которые советская сборная приехала, спустившись с гор?
Нет, почему же? Мы были в горах ещё перед Греноблем на высоте 1.800 метров над уровнем моря. Всё было уже опробовано.
- Вспомните, как вы бежали «тридцатку»? Тогда ведь снег валил стеной…
Да, каша на трассе такая же была. Скобов стартовал седьмым номером, на первых двух километрах догнал всех стартовавших впереди и пошёл первым - топтать лыжню. Я бежал 74-м…
- Сколько вы у второго выиграли тогда?
Вторым был Тилдум , я выиграл у него больше 50 секунд. Мог и больше выиграть, но за три километра до финиша я выигрывал у него уже 45 секунд, поэтому подумал про себя: «Зачем ломаться?» Там под финиш были такие подъёмы тягучие, в них ещё ёлочкой надо было запрыгивать… Д умаю - зачем? Впереди ведь ещё три гонки было…
Помню, как Колчин мне кричит: «Слава, плюс девять секунд!», а я ему в ответ: «Пал Константиныч , не девять, а тридцать девять!». А он, оказывается, от волнения не от того засёк время. В общем, финишировал я спокойно, особо не напрягаясь, поберёг силы на оставшиеся гонки.
Раньше ведь компьютеров не было, тренеры с секундомерами работали, и я специально очень тихо начал, чтобы тренеры других команд меня сбросили с секундомеров, чтобы вели дальше гонку не по мне. Когда я после первой «десятки» пришёл сюда на стадион, глянул на табло и увидел, что иду седьмым, проигрываю лидеру 40 секунд.
- Ощущения паники не появилось? Всё-таки 40 секунд на «десятке»...
Нет. Потому что сразу после стадиона начинался длинный-длинный подъём в 3,5 километра. Я на этом подъёме все эти 40 секунд отыграл, а когда вторую «десятку» заканчивал, на табло посмотрел, и было уже +12. А все конкуренты шли впереди, поэтому мне было легко ориентироваться. Ну и всё - они когда информацию получили, может быть, и стали «включать», но некоторым дистанции не хватало, некоторые подъём финишный уже прошли, так что отыгрывать было негде. Поэтому мне было проще…
- Выходит, вы всех с тренером обманули…
Обманули (улыбается). На то он и Колчин…
- А вы изначально так планировали - потише начать? Обсуждали тактику перед гонкой?
Конечно, обсуждали. Это наша с Колчиным задумка была. Он предложил, а я согласился. Я сразу был уверен, что на этом большом подъёме у всех отыграю отставание.
Надо же, этих подробностей я ещё не знал... А вообще интересно, конечно… Саппоро-1972 было местом наших самых громких побед, не так ли? Я не могу вспомнить, чтобы ещё какой-нибудь чемпионат мира или Олимпийские игры принесли сборной СССР по лыжным гонкам такую славу…
Согласен. Тогда и девчонки тоже всё выиграли. Всё буквально - все три золотые медали домой привезли! Ребята взяли два «золота». Да даже и на «пятнашке » Федя Симашов - он ведь там вторым был, «серебро» взял.
- А эстафета эта знаменитая?.. Вам, наверное, уже надоело вспоминать, но всё же расскажите, пожалуйста, вкратце, как всё было?
Состав эстафеты составили сначала тренеры. Но я потом, как капитан команды, сказал, что должен бежать Скобов . А тренеры вместо Скобова хотели видеть в эстафете Долганова. Но Скобов боец, а Долганов не раз «расписывался» в Союзе в эстафетах. То есть я его догонял, обгонял, и он ничего не мог со мною сделать. Поэтому команда пришла к выводу, что вместо Долганова эстафету должен бежать Скобов .
Что же касается Симашова … Я, в принципе, знал, что он проиграет на своём этапе. Но думал, что если он проиграет секунд тридцать, я всё равно отыграю это отставание. Но я, конечно, не думал, что он привезёт целую минуту.
- А почему вы были уверены, что Симашов проиграет?
Потому что на чемпионате мира он тоже минуту проиграл, да и до этого иногда привозил отставание... А не поставить его тоже было нельзя. Всё-таки второе место занял человек в личной гонке... А вот душа не лежала его ставить. Я ему тогда же и сказал: «Если бы ты на «пятнашке » был не вторым, а в десятке, то не побежал бы». Он ответил: «Я знаю».
- Это вы ему прямо в глаза сказали, что ли?
А я всегда всё в глаза говорю.
- А Воронков, например, вспоминает эту историю по-другому. Он говорил мне, что тренеры выбирали между ним и Долгановым на первом этапе, а не между Скобовым и Долгановым.
Нет, он путает. Меня ведь на тренерский совет вызывали, а потом уже тренеры стали по своим ученикам ходить по комнатам и у всех ребят их мнение спрашивать. Я сразу назвал состав. Воронкова нельзя было с первого этапа снимать, так как это настоящий стартёр, он был проверен уже и Греноблем, и Чехословакией, и Фалуном . Этот человек… Н у что тут скажешь - стартёр, одним словом.
И вот эстафета началась, первые два этапа прошли нормально, а потом пошёл Симашов . А там информацию по стадиону с каждого километра передавали. Я смотрю, его Тилдум уже догнал. Думаю, ну, Федька за него сейчас зацепится, и норвежец ему от силы 30 секунд «привезёт», думаю, ну хорошо, нормально, отыграю. Но спустя некоторое время смотрю - проигрыш уже всё больше и больше.
Ну, я начал потихонечку Харвикена готовить… П одошёл, поздравил его с победой. У нас с ним нормальные отношения были. Потом передали, что отставание уже сорок секунд, я взял мазь и начал колдовать над лыжами - положил банку в руку и начал пальцем по лыже водить, делать вид, что перемазываюсь. А все же всегда ухо держат востро, друг за другом наблюдают, вот он и подошёл посмотреть, что я под колодку кладу. Я ему показываю голубой «Swix ». А тут по стадиону передают, что отставание русских уже пятьдесят секунд. Он подходит к Грёнингену и говорит ему: «Веденин уже третий раз подмазывается». А тот ему грубо, жёстко так говорит, почти кричит: «Ниньта , ниньта !».
- Не надо, то есть?
Конечно! «Ниньта » - нельзя по-норвежски. Но, видите, нервы есть нервы, никуда от этого не денешься. А уже больше пятидесяти секунд отрыва, я ещё раз к Харвикену подошёл - дай, думаю, я тебе медаль на грудь повешу - возьмёшь, не возьмёшь? Обнял его, пожал руку, чувствую, что он уже поздравления внутренне для себя принял… Э то был чисто психологический приём, чтобы он на трассу расслабленным ушёл. Дальше вижу: он начал голубым Свиксом мазаться, а голубой Свикс в этот день не ехал. Вот вам на одной только мази я у него ещё секунд 20 отыграл, ещё даже не стартовав.
Когда мне передали эстафету, за мной пошёл Лундберг - двенадцать секунд между нами было. Вижу, идут Кузин с Каменским, уже коньячок выпивают и кричат: «Слава, второе место - тоже место!». Меня злость такая взяла! Почему в меня не верят? Первую информацию я получил только на отметке 4,5 километра от Саши Привалова. Я ему говорю: «Засеки, сколько я отыграю у него на подъеме». А там петля была такая на солнце - удобно было перескочить и засечь. В итоге я на этой петле отыграл у него восемь секунд.
Тут я уже начал гнать. Сзади - никого. Подошёл к тому 3,5-километровому подъёму, он такой неудобный был: тягун с участками «ёлки» метров по пятьдесят. Смотрю, норвежец как раз прыгает «ёлочкой». Думаю: «Он два шага делает, а я, значит, должен делать один». А на макушке подъёма ребята наши стояли, и я, как сердце у меня чувствовало, предупредил их заранее: «Ребят, не кричите мне ни «Петрович», ни «Слава», а кричите фамилию». Вот они и начали орать, как я только показался: «Веденин , Веденин , Веденин !». Харвикен начал оборачиваться. А что такое обернуться на «ёлочке»? Самое малое - минус две секунды, а то и три. И когда он повернулся и увидел меня, для него это, конечно, был шок. Прошло ещё немного времени, и метров за 800 до финиша я уже с ним сровнялся.
Потом, как меня Мянтюранта в своё время в 1968 году в Гренобле научил, я его «качнул» на лыжне…
- Как это «качнул»?
Ну, так... На палку опёрся, показал, что будто я на него падаю, как будто у меня сил совсем нет. Естественно, любой остановится, если видит, что на него валятся сбоку… В от он и остановился - падать же неохота, а я у него ещё секунду отыграл.
Потом, когда мы уже вышли к стадиону, до финиша оставалось метров 70, лыжней много было нарезано. Я смотрю, сейчас для эстафеты режут почему-то только две лыжни, а в наше время резали, как минимум, четыре, а местами - даже шесть. И я начал с одной лыжни на другую переходить. Смотрю, я его «шевельнул», и он упал метров за 30 до финиша, запутался в собственных ногах...
- То есть, фактически вы его и «положили»?
Нет, я его не коснулся даже.
- Да нет, я в переносном смысле. Получается, вы как-то спровоцировали его к этому падению?
Да, вот так сказать можно, что спровоцировал. Просто когда ноги не держат, можно и на ровном месте упасть, а тут ещё и лыжни нарезаны... Тогда мороз был, лыжни жёсткие, глубокие, надо же было ноги как-то держать при этом.
Потом, когда финишировал, голова у меня уже перестала работать. Помню, в домике сижу, ребят спрашиваю: я выиграл? Они отвечают: «Выиграл!». То есть на трассе соображал, помнил, что надо луч на финише пересечь палками или ногой, а тут, после финиша, отключился. Ещё бы, такие подъёмы… Н а них можно было работать. Не то что сейчас…
- Сейчас здесь легче трассы?
Конечно!
Но вот этот очень тяжёлый подъём (показываю рукой в направлении расположенного слева от стадиона длинного пологого подъёма с крутым выходом).
Ну и что? Один подъём на весь круг? А у нас были такие подъёмы накручены в сопках! Мы «ёлкой» прыгали на каждом круге, а здесь - только в одном месте.
К нам, узнав Веденина , подходит поздороваться знаменитый в прошлом лыжник, многократный олимпийский чемпион и чемпион мира норвежец Вегард Ульванг . Мне, несмотря на не очень хороший мой английский, приходится выступить в роли переводчика.
- Вегард , Вячеслав Петрович говорит, что сейчас трассы в Саппоро намного легче, чем были раньше…
Вегард с улыбкой согласно кивает головой. Потом спрашивает:
- Господин Веденин , а вам сейчас у себя в России удаётся покататься на лыжах?
Иногда удаётся (Веденин улыбается).
Не хотите сегодня покататься вместе, посмотреть трассу? Погода прекрасная, солнце светит, трасса готова очень хорошо…
Нет, я уже успел походить, попробовать. Мы сегодня, к сожалению, уже уезжаем.
- Что вы думаете по поводу современных лыжных гонок, по поводу масс-стартов?
Это красиво, интересно для зрителей, но мне, если честно, это не нравится. Это мало похоже на лыжный спорт в его прежнем понимании. Раньше ведь как было? Тот, кто «полтинник» выигрывает и «тридцатку» - тот король лыж. Король! А сейчас… один сидит, сидит все 50 километров сзади, потом вырвется на финише вперёд, раз - и он чемпион. Нет, я скучаю по раздельным «полтинникам»…
- Я с вами полностью согласен (смеётся)! Что скажете о чемпионате?
Впечатления хорошие, но было бы намного лучше, если бы чемпионат мира проходил в Норвегии или в России, а то зрителей на трибунах маловато.
- Согласен. Я не был в этом году у вас в Рыбинске, но наслышан об этапе Кубка мира в Дёмино , о том, что там было очень много зрителей. Считаю, что вы могли бы принять в России соревнования самого высокого уровня. Мы рассчитываем, что этап Кубка мира в следующем сезоне также пройдёт в Рыбинске.
Вегард отходит от нас, и мы продолжаем с Вячеславом Петровичем разговор.
- С каким уважением к вам относится Ульванг , заметили? Приятно, правда?
Приятно, согласен.
- Скажите, а город сильно изменился с тех пор?
Да, сильно. Город стал красивее, чище, уже на тачках, как раньше, японки с горячей картошкой и рыбой по улицам не ездят. Сейчас по городу походил - нет уже этого.
- Вы имеете в виду свежеприготовленные картошку и рыбу?
Да, прямо при тебе жарили: у неё там в тачке огонь горел, и она прямо при тебе всё это жарила. Но, конечно, город не живёт чемпионатом, как он жил Олимпиадой тридцать пять лет назад. Тогда на каждом углу были плакаты, везде продавались всевозможные сувениры, значки, вымпелы, город просто дышал Олимпийскими играми. Сейчас ничего этого нет. Даже футболку с символикой чемпионата мира нельзя купить нигде. Народу тоже очень мало. На трибунах местных жителей нет - в основном, из других стран туристы, приезжие... В 1972 году здесь мест свободных не было, всё было забито. На открытии Олимпиады спортсмены колоннами шли по 100 человек, а тут вышло 4 человека, как на первенстве ЖЭКа …
- Вячеслав Петрович, а что такое, по-вашему, капитан команды?
В первую очередь, это помощник тренеров. К нему все приходят со своими радостями, горестями. Он, капитан, должен знать обо всём первый, а потом уже все, кому нужно и не нужно. Капитан - это большая ответственность…
- Вы сейчас за нынешней командой наблюдаете, что за капитан Василий Рочев?
Я с ним давным-давно общался, лет пять назад, можно сказать, что я его практически только по фотографиям и знаю…
- А что так? Не складывается, времени у вас нет следить за сборной, пообщаться со спортсменами?
Нет, почему, времени-то у меня сейчас как раз много… Н о я не привык в душу лезть, а они всё время в разъездах, когда за ними следить-то?
- Чем вы сейчас занимаетесь?
Я пенсионер, ничем особенным не занимаюсь.
- Как ваш клуб им. Веденина , работает?
Да, работает. Две группы у нас занимается. Базу в Подрезкове не отдаём. Динамовцы туда приходят, раздеваются, тренируются. Работаем с детьми на базе, которой уже цены нет. Она была построена в 1939 году. Сейчас ведь в Химках, на Сходне, ничего уже не осталось - везде всё платное, а у нас пацанов 70 на тренировки бесплатно ходит. Мы проводили недавно кросс, и на старт вышло 370 человек. В общем, отрываем потихоньку ребят от курева , а то ведь во дворах такое творится...
- Как вы считаете, можно ли восстановить лыжную трассу в Подрезкове ?
Не-е-ет , что вы... Там всё уже застроили - одни заборы. Вообще выхода нет от базы к бывшим трассам! Но нам места тренироваться для детей хватает, на той стороне, если ехать из Планерной, там школа, в парке накрутили в этом году «трёшку». У взрослых пацанов во время соревнований было два круга, у мелких - один.
- А что, Вячеслав Петрович, нельзя было как-то удержать, сохранить трассу?
Да ну что вы! Кому это нужно? Москве что ли?
- Ну, Москве в том числе…
Да ну-у-у . Бросьте вы!
- Ну как, есть же у нас московская федерация, российская. Разве им эта трасса не нужна? Те же Курсов, Головатов , Логинов... У них контакты с руководителями Москомспорта , города - что, не могли объяснить, что в городе уничтожаются лыжные трассы, что они нужны московским, подмосковным лыжникам?..
Не знаю, я туда не лезу. А потом вы же знаете: в той же Битце Путин подарил СВР эту землю, и что вы теперь сделаете? Я и Лужкову об этом говорил, в глаза ему говорил. Он отправил меня к Шанцеву - он тогда был вице-мэром Москвы - Шанцев отправил меня к Кофману - председателю спорткомитета Москвы. Ну и что - всё? Я им всем говорил: «Москва - единственный город в России, где нет лыжного стадиона».
- А они чего?
Да ничего. Друг на друга меня отправляли по очереди. А-а-а, ничего это и никому не надо: у всех один бизнес на ушах. Поэтому в армию-то в Москве вообще некого брать. Потому что всё кругом платное, у кого есть деньги заплатить за то же плавание, за те же лыжи, ещё как-то держатся, а остальные… Хорошо хоть, лыжи обязательным уроком снова ввели. У меня вокруг три школы - за пять лет никого на лыжах ни разу не видел! Теперь вот начинают возвращать всё это. У нас ведь как: сначала разрушат, потом начинают восстанавливать.
Битца - одна только отдушина и оставалась, и то скоро отберут. Что здесь можно поделать?.. Если президент страны подарил эту землю разведчикам, то хоть ты тут тресни! Скоро загородят всё забором и всё.
- Но вы думаете, нет никаких шансов отстоять лыжные трассы в Москве?
До тех пор, пока вот этим московским спортшколам - «Спартаку» и «Бабушкино» - будут позволять «воровать» спортсменов из регионов, и Москва за этих «варягов» будет платить, лишь бы наши школы не работали, ничего в нашем городе не будет. Всё будет продолжаться в том же духе, пока своих лыжников воспитывать не начнут. А чтобы воспитывать своих лыжников, нужны трассы. Вот тогда, может быть, и задумаются обо всех этих вопросах, не раньше. Я уж сколько на эту тему ругался с ними со всеми - бесполезно.
- А «воровать» - это вы имеете в виду иногородних приглашать?
Конечно. Посмотрите на тех, кто сейчас за Москву выступает! Есть ли там кто-нибудь из коренных москвичей? Все ведь «ворованные», начиная с меня, с Симашова , с Савельева. Вот здесь сейчас Ширяев - нижегородский, Сидько … О ткуда она, не помню…
- Я тоже сейчас не вспомню.
Видите, не вспомните. А ведь она не московская девочка. Жалко московских спортсменов, которые реально хотят лыжами заниматься: те же зеленоградскую , химкинскую спортшколы ... Им не дают развиваться, не дают работать, потому что эти «ворованные» все деньги проедают, все сметы опустошают. Та же Чепалова... Вот сейчас она вышла замуж за Рочева - всё, нет Чепаловой. Но три-то года именно она все сметы московские проедала с семьёй, правильно?
- Не знаю…
Да ладно, не знаете вы… В сё вы знаете. Поговорите вон с Повзнером , он вам расскажет…
Ну, а всё-таки, можно сделать что-то в московской федерации, каким-то образом сдвинуть ситуацию с мертвой точки?
Я не был там уже лет пять и даже не знаю, кто сейчас там президент.
- Вам это неинтересно?
Нет, потому что я знаю, что пытаться там чего-то добиться - это всё равно, что об стенку горохом кидаться. Зачем мне это надо?
- Ладно, Вячеслав Петрович, давайте от этой скорбной темы вернёмся к более приятной - чемпионату мира. Воронков мне рассказывал, что когда вы сюда перед Олимпийскими играми приезжали, у вас была длительная акклиматизация, это действительно так?
Десять дней в Саппоро мы пробыли, прежде чем выходить на старт. А как иначе? Здесь же снег совсем другой! У нас же тогда не было ни такого количества врачей, ни сервисменов , были только собственные голова и руки. Сами мазали, сами всё делали. Тренеры помогали, и то не все. Колчин, Аникин, Иванов, а остальные в мазях ведь ничего не понимали. Вот сами всё и постигали, сами до всего доходили. Здесь же на стадионе можно намазать так лыжи, а там, в сопках - всё другое - снег другой, температура другая, влажность другая. Надо всё это совместить, найти золотую середину. А у них сейчас, насколько я знаю, за всё это сервисмены отвечают, спортсмены сами не мажутся.
- Но у вас, когда вы прилетели сюда, не было каких-то нарушений со сном?
Да ну о чём вы?! Мы же приехали сюда с Сахалина, уже привыкли к этому часовому поясу и климату. Мы ещё в 1971 году попробовали и тот, и другой варианты. Часть команды готовилась в Бакуриани, часть - на Сахалине. И получилось, что с Сахалина сюда приезжать - намного лучше. Тут же от Сахалина до Саппоро - сорок километров. Тот же часовой пояс, фактически - тот же климат, тот же снег, поэтому мы никакой акклиматизации тут не проходили. Было доказано опытным путём, что проходить акклиматизацию к Японии на Сахалине - намного лучше, чем тренироваться в Бакуриани. На официальные пробы трасс Олимпийских игр, на которые приехали все сильнейшие, мы с Симашовым спустились с гор, из Бакуриани, а Скобов с Тихоновым - приехали с Сахалина, и они чувствовали себя намного лучше.
Да и потом, на Камчатке у нас до этого сборы были не раз, поэтому мы уже знали, как действовать в таких ситуациях: не надо ложиться спать в первый день - лучше перетерпеть, перемучиться, зато уж ляжешь в одиннадцать по местному времени, встанешь в семь, и дальше всё будет хорошо.
- Вас не удивило, что команда в этом году приехала на чемпионат без временной акклиматизации? Как вы вообще относитесь к эксперименту Юрия Викторовича Бородавко , заключающемуся в том, что спортсмены приехали сюда сразу из Цахкадзора, с высоты?
Лично моё мнение следующее: экспериментировать надо не здесь! Это чемпионат мира. М-и-р-а !!! А он думает, что здесь первенство ЖЭКа …
- Как-то вы жёстко в его адрес высказались…
Да потому что ребят жалко. Не надо повторять старые ошибки. Мы уже потом не делали этих ошибок, а они сейчас вернулись к тому, с чего мы в 68-м году начинали.
 |
- А вы считаете, что здесь была допущена ошибка?
Да мне просто жалко этих пацанов - сегодня посмотрите на них, что они покажут.* Они приехали сюда со скользючего снега. Со скользючего ! А здесь снег - совсем другой, к нему приспосабливаться надо… С ейчас посмотрите, что здесь будет, когда солнышко выглянет - всё поплывёт…
- Дело только в непривычном снеге или ещё и в недостаточной акклиматизации?
Не знаю… У нас Юрка Скобов всегда приезжал в Мурманск накануне гонки и на следующий день всегда бежал будь здоров! Там тоже разница большая, но он вот доказывал, что так вот - сразу с самолёта на старт - лучше. А когда три дня пройдёт - может быть, это и хуже, они уже в «яму» попадают. Но, может быть, я и ошибаюсь, может быть, Бородавко и прав - сегодня увидим.
Когда вы узнали, какой будет состав на мужскую эстафету, не удивились? Что думаете по поводу того, что Ширяева не включили в состав?
Что думаю?.. Жалко пацана . Но команда есть команда. Капитан сказал, что доверил эстафету этим людям, значит, вопрос закрыт. Когда доверие есть, тогда и результат не за горами. А пацана , конечно, жалко... Он заслужил своё право бежать в эстафете.
- Чьё право сильнее - капитана и тренера, формирующих команду по своему усмотрению, или человека, который по спортивному принципу отобрался в команду?
Каждый прав по-своему, но за капитаном - последнее слово. Если Рочев взял на себя такую ответственность, значит он и прав. Я, правда, не знаю, Рочев там последнее слово сказал, или тренеры, я там не был, ни с кем не говорил. Но я, честно говоря, думал, что Ширяев всё-таки побежит, думал, что его поставят.
- Ну, а вообще какое общее впечатление от выступления российской команды здесь? Вы ведь болели за наших с самого первого до последнего дня…
Впечатление - как и у всех. Мало. Четыре медали - это очень мало. Меня ещё удивило, почему квоты полностью не использовали... Надо, например, чтобы бежали четыре человека, а бегут три. Что, в России бежать некому что ли? Столько пацанов, столько девчонок… А на старт выходить, получается, некому.
Но такая история не только у нас, у всех волнами. Так же у норвежцев, так же у финнов. Посмотрите, финны как стали подниматься в последние годы: Куйтунен два года пропустила из-за дисквалификации и посмотрите , что сейчас делает. А у нас думают, что на молодняке можно выехать. А тут - посмотрите, все, кому за тридцать - все бегут. Это же чистая мужицкая и бабья сила начинает работать после тридцати.
- Но по-разному... Посмотрите, Стейра или та же Йохауг - молоденькие девочки, а бегут немногим хуже Куйтутнен .
Это всё же исключения. А в основной массе лыжники раскрываются значительно позже, нужно уметь довести их до этого состояния. Такие гиганты, как эта Йохауг , рождаются далеко не каждый день и каждый год. Вы вспомните, как она вчера работала - как швейная машинка, работоспособность - просто потрясающая!
- Заметили?
Да как такое не заметить? Да и не я один - Коля Бажуков с нами сидел, Вася Рочев - все заметили. Если бы наша хоть одна так отработала…
Хорошо бы, чтобы сегодня ребята что-то показали. Может быть, Бородавко и прав, что оставил ребят в Цахкадзоре, чтобы в этой конюшне не возиться. Здесь ведь тоже, когда во всём этом варишься, по нервам бьёт. А когда ничего не видишь, тоже хорошо бывает.
- Ну, посмотрим... Будем болеть сегодня?
Конечно, только так.
беседовал Иван ИСАЕВ,
подготовка к печати - Андрей АРИХ,
* Этот разговор с Вячеславом Петровичем состоялся рано утром перед 50-километровой гонкой.